Всё равно удалю из вк, точно знаю.
Строго говоря, всякая история женщины – это история страданий.
Несколько месяцев назад произошло событие, которое имело крайне ничтожные шансы случиться, но начну я не с этого… Начну с того, что познакомлю вас с моим приятелем Джузеппе.
Он 20-летний флорентиец из обеспеченной семьи. Довольно развитый, начитанный, увлекающийся живописью и историей, а для шарма и йогой. К слову о профессиональном поприще - он практически окончил университет по современному направлению менеджмента проектов. Говоря проще, его бэкграунда хватало на то, чтобы не испытывать проблем с девушками. Ведь именно об этой части его истории я хочу поведать. Познакомились мы с ним 4 года назад на некой дружеской вечеринке. И именно с того момента я cмог воочию видеть его гонку с собственными пороками. Спустя полгода нашего общения, он сам поведал о том, как же "гонка" взяла своё начало.
Не менее миловидный чем сейчас Джузеппе любил играть. Ещё не слишком оторвавшийся от влияния собственных друзей и школьных знакомых, он нечаянно приучил себя очень быстро менять девушек. Новая девочка – очередная тема для разговора. Не более. Взрослея, становясь независимым от других и замыкаясь сугубо на себе, глупая привычка превратилась в нечто большее. Джузеппе не то чтобы боялся чего-то продолжительного, ему просто не было интересно. А если ещё точнее, он стал зависимым от этого неподражаемого уникального чувства того что между вами вот-вот что-то начинается и завязывается.
С Фионой у него что-то началось на крыше дома, находящегося на окраине городка. В тот раз был редкий в этих краях снегопад, который расстелил свои хлопья на их плечах. Она была из тех, кто носит поверх ярких колготок шорты, не боится ран и приключений. Познакомились в Синнабоне, где он был с другом, а Фиона с подругой. Но они как-то сразу отделились от друзей и уже на вторую встречу оказались на той самой крыше. Лёгкие облачка тёплых слов, выдержка диалогов в стиле кинолент и тот трогательный момент медленного встречного движения. Спустя 3 недели она сказала, ему, что у них будет чудесное лето. Зря. Точка.
Кьяра была необычной девушкой. Как и все, вы правы, но эта по-особенному. Совсем низкая, податливых форм она училась в одном с Джузеппе университете. Так сложилось, что они сидели рядом на общеуниверситетской конференции, посвящённой наилучшим способам получения покровительства мецената. Что там делал мой друг – чёрт знает. Что там делала Кьяра – кажется, она знала уже в свои семь лет. Восхитительный скульптор, смешивающая свои творения с искусством инсталляций. Она первая при помощи некого химического соединения создала потрясающие работы из смеси гранита и матового стекла. Кьяра была хоть и непростой, но всё таки девушкой, поэтому пусть и не быстро, но у них «что-то началось» на старинной флорентийской стеклодувне, куда она его позвала. Следуя своей тонкой проницательности, он подготовился к этому свиданию. Девушка провела его через все залы, познакомила с мастерами, которые помогали ей в её творчестве, ну а Джуз в удобный момент напросился попробовать что-нибудь выдуть из раскалённой патоки будущего стекла. Получилось сердце (Ох, надо же) кривоватое, хрупкое, но сердце. Так что окружённый жаром печей, весь обеденный перерыв мастеров Джуз пробовал на вкус мягкие губы Кьяры. Сплетая паутину морщин у глаз с естественным запахом её рук. Как закончилась Эта история? Однажды у неё дома, уместившись в одном из её невероятно концептуальных кресел, она внимательно смотрела в глаза Джузеппе и позволила себе тяжело вздохнуть и выдохнуть. Тем самым образом, из которого все становится понятным. О, как он улавливал этот выдох, когда через такие тесные дыхательные пути с истомой несётся не умещающаяся влюблённость. Кьяра, девочка, зачем? Зря. Точка.
В последнее своё рождество после семейного стола, я со своей кузиной Джованни пошёл на каток. Мы стебали друг друга совсем как в детстве и потихоньку вычерчивая незамысловатые круги, дождались всей моей шумной компании. Бурная суетливая ночь, с дикими танцами под жесточайший house и как итог утренний шелест шин, уносящий Джузеппе и мою шикарную Джованни к нему домой. Если честно меня позабавил этот факт. Моя сестрица с её чётко очерченными скулами, со всегда выверенными туалетами и поставленными манерами привлекала внимание куда более весомых мужчин. Но они вопреки всему пропали… отдалились… ушли в высшую лигу. По крайне мере для Джованни это было так, уж я то знаю. (ей никогда не были нужны денежные мешки)
Но я так и не узнал, что же сделала Она. Помню лишь, удивлялся, что человек способен так плакать. Сидел, слушал её безудержный плач да стоны доходящие чуть ли не до тошноты и задумался о Джузеппе.
Его мать знала о его своеобразных чертах характера и совершенно по-женски представляла, чем это оборачивается для его девушек. Не возьмусь утверждать, но думаю, она страдала от этого. Мама Джованни мягко говоря переживала по тому какой образ жизни приходилось вести её дочери. Все эти повадки и усердия ради привлечения «нужных» мужчин. Понимаете? Моя же всю жизнь страдала от того, что у меня совершенно замечательный отец. Смешно, нелогично? Всё банально - он настолько хорош, что поначалу она маниакально боялась потерять его, а со временем всякую несправедливость в его сторону, в сторону его добродетелей стала воспринимать как в свою. А это значит, снова страдания. Если не жизнь даёт причины, так сама женщина всюду и всегда найдёт за что пострадать, и совершенно справедливо, надо признать. Но больше я думал о том, как мы мужчины привыкли расплачиваться за это. Что мы делаем с этими гигаваттами поддержки, веры, заботы? Какая чертовщина нам видеться, когда следует видеть лишь одно – нескончаемую женскую верность. Разве не животная тупорылая жестокость доводить их до состояния, когда каждое действие взвешивается миллиарды раз, каждая мысль пресекается и насильно меняется под то, ЧТО НУЖНО подумать, каждому вздоху идёт учёт…
После этого я не виделся с Джузеппе примерно с месяц, и насколько знаю, за это время ему удалось разбить ещё пару девушек. А потом я пришёл к нему домой и изуродовал его.
Сейчас хочу лишь попросить Джованни не страдать ко всему прочему и за меня. Кто-то должен ставить и такие точки.
Точка. Не Зря.
