Хочу написать продолжение Маски Конкистадора. Пожалуйста, кто-нибудь дайте мне пару пинков. Я правда прошу, потому что я никак иначе не выдерну себя из дел по агентству.
А ещё надо подтянуть уровень английского до такого, чтобы раздать всем говна в универе. If you have same purposes, you`re welcome to chat with me in English.
За это лето нужно организовать мероприятие с бесплатными мастер-классами от "моих" тьюторов под эгидой Всплеска.
Ну и конечно читать по книжке в неделю как минимум.
Это основное из второстепенного. А о первостепенном я впервые не готов делиться.
Сумерки. Лязг железных колёс и шипение поршней. Сонная проводница, причмокивая губами выглянула из-за проёма, чтобы в тысячный раз смерить своим взглядом серые и бесконечные рельсы.
Перрон имеет один лестничный подъём, две скамьи и три выбитых из общей массы плитки.
Дождь хлещет по щекам, а картинка перед глазами - словно пресс на сердце. Девушка зажала сумочку между колен и собрала волосы в хвостик. Пусто посмотрела в его глаза и обронила уголок рта, на секундочку вспомнив всю теплоту, которая была. Одним махом в один сгусток воспоминаний.
Никаких прикосновений, ни слов, ни ненужных слабостей. Девушка скрылась в проёме вслед за белобрысой проводницей.
Покачивание травинок, мигание тусклого фонаря и червячки отраженного света на вмятинах мраморных плит. Поезд трогается, звук отключается.
Первый,
второй,
третий,
четвёртый,
пятый, шестойседьмой перерыв между вагонами.
Восемь вагонов до любимых волос в хвостике.
Поезд съеживается в точку, а чащоба перед глазами просто сгорает от уголков к центру словно давно ждавшая искринок газета. Серьёзно, сгорает! Уголки неба загибаются, а итак темные тона травы и деревьев прогорают черным, оставляя после себя однотонный серый цвет. Всё скукожилось и оставило после лишь слабые контуры некогда различимых вещей. Едкий душный пепел.
Дождь нахлестывает не прекращая, и вокруг застывшей фигуры сиюминутные движения природы. Никому никогда до этого не будет дела, у каждого свои катаклизмы. Так проходит минута, год, может быть десятилетия.
Тем временем сзади робкие шажки. Сумка оставлена на подъеме, а босоножки изо всех сил хлюпают, призывая на помощь. Волосы сбиты набок, а под глазами капли покрупнее дождевых. Медленной походкой, вплотную к любимому силуэту.
Касание плеча - ноль реакции.
Имя шёпотом - в пустоту.
Обходит его и становится лицом к лицу. Никаких эмоций и морщинок у глаз. Лишь его ровное пустое лицо с не менее пустым и ровным взглядом перед собой. Тонкая женская рука чертит полосу по щеке, треплет черные намокшие волосы и спускается по жёсткой шее вниз до плеч.
Обнимает. И ни-че-го.
Она сжимает его так крепко, как только может. Надеюсь вам посчастливилось в жизни и вы можете представить это ощущение. Склоняется к уху и начинает медленно выводить мелодию.
Звук несётся из груди: глубокий и откровенный, тяжёлый и мелодичный.
И когда эта "колыбельная" уже почти захлестнула её саму она начинает напевать тихим голосом слова прощения. В обнимку, медленно покачивая их двоих из стороны в стороны. Поёт.
нет смысла описывать, вы и сами все видите.
смотрите и слушайте.
Щемящее ощущение внутри перетекло в дрожь и слёзы.
Слова иссякали и она бледной рукой обхватила его крепкий локть
вниз
вниз
плавно
вниз
до такой большой и нежной ладони.
В бессилии она села на перрон.
Нет смысла описывать течение времени
никто никогда не испытывал таких нарушений
а даже и если... то никому не скажешь.
Ноги болтались над рельсами, а юбка и блузка всё сильнее намокала.
туловище было изнеможденно-расслабленным, голова слегка запрокинута и глаза всматривались в темноту леса.
Она положила руки перед собой и взглянула на них. Взглянула на несобранные линии своих вен. Слишком большая передышка, слишком опасная для кого-то из них.
И было произнесено тихое, решительное "Остановись".
Листва медленно закончила шелестение. Блики света закончили свои игры.
Дождевые капли зависли в воздухе.
Она огляделась и позволила себе улыбку. А вдруг? По крайне теперь она знает, что может сделать.
Изо дня в день, из сплетений недель
она возвращалась к нему и разукрашивала этот мир.
Содрала обои угрюмого тёмного леса и закрасила всё широкими мазками белого.
А что? Белый прекрасный цвет, пусть будет для начала.
Она поклеила горы и тон за тоном освещала самый великолепный натюрморт в своей жизни.
Нарисовала душистые ели, взбила облака и закинула их повыше, туда, где голубой переходит в синий.
Она в ручную собрала все капельки дождя до которых могла дотянуться.
Вытерла перрон от слизи, от мокроты
и медленно шаг за шагом вернула поезд в залитую солнцем сцену.
вернула в момент когда еще не уехала
сделала все что можно.
Всё что только возможно.
С затаившимся сердцем зашла в вагон, чтобы расставить все на те места, где все и должно быть.
Ведь никто никого никогда не поправит
Здесь не помогут намёки
Здесь нет советов старших
Здесь только два свободных человека.
Свободно делающих выбор
в таком несвободном во всём кроме мечт мире.
Она спустилась по маленькой лестнице из вагона
встала перед ним и сказала ему в глаза, дыхнув теплом на его лицо.
"Я с тобой, милый"
Его глаза сомкнулись.
Спертый воздух вырвался наружу.
p.s. Прости мне мою вредность
я захотел написать о Художнице.
История начинается в уютном домике где-то на берегу темно-синего моря в Италии Николло играл на скрипке и занимался со старым бородатым баварцем Гансом В один вечер Николло занимался часами он пиликал на своей скрипке без остановки 4 часа к ряду Ганс запереживал за своего малыша и принеся ему кристально чистой воды вышел из комнаты Николло довел свои пальцы до кровотечения и сходил за бокалом с водой и тут неожиданно рисунок китёнка на бокале ожил. "Здравствуй, Николло, ты знаешь что такое свобода?" Мальчуган испугано покачал головой "Конечно, ты не знаешь, что это. Но ничего, я с тобой поделюсь. Когда-то десятилетия назад я родился в голове маленького итальянца Понччо. Мне было очень уютно и свободно потому что я родился в его голове. Я мог плавать куда угодно, у меня были друзья, которых я мог пожелать. Но Понччо вырос, у него появилась семья. И он стал зарабатывать деньги. Ему нужно было очень много денег, чтобы прокормить всех своих близких. И тогда он пошел в стеклодувню где начал расписывать бокалы собственными иллюстрациями. Так я попал на бокал, в твоих руках и больше никогда не знал той свободы. Так что осторожней, мальчишка, вдруг и ты попадешь на стенки никчемного бокала. не привыкай к свободе, хорошо?" Николло со слезинкой кивнул в ответ даже не понимая, почему он плачет. "Я рад, что ты понимаешь, малыш. Но я здесь не для этого. Всю мою жизнь во мне были добрые воспоминания от своего детства. И из них выросло кое-что что дорого для меня. Ты можешь мне помочь и спасти это?" "Я постараюсь, риба, но что мне нужно делать?" "Просто поставь меня на стол и будь аккуратен" Николло сделал всё как нужно и стал ждать Прошла минута, другая, китёнок был очень долго в застывшем состоянии, когда внезапно он прыснул из своей спины фонтанчиком воды и в воздух подлетела маленькая девочка! Николло быстро протянул свою уставшую ладошку и поймал в неё принцессу-рибок Марию Она совсем как ребёнок потерла глазки будто ото сна и улыбнулась Николло, обнажив крохотные белые зубки. Маленький итальянец в недоумении смотрел на неё и не зная о чем заговорить стал показывать ей свой дом. Они прошли его вдоль и поперек, но лишь по возвращению обратно в команту Николло Мария радостно захлопола в ладоши. Захлопала потому что увидела красивейший резной деревянный домик сделанный когда-то давно папой Николло. Он опустил её в него и она побежала к маленькому фортепиано из красного дерева. Она села и заиграла мелодию похожую на приливы волн Звука не было, он был лишь в голове Николло и это было самое чудесное, что он когда-либо слышал. Так началась история самого знаменитого виртуозного и вдохновляющего скрипача в мире Николло Паганини.
